В современных условиях роста социальной напряженности в обществе, террористических угроз, роста преступности и наркотизации населения возрастает количество чрезвычайных стрессовых ситуаций у сотрудников Министерства внутренних дел (МВД) России, связанных с угрозой жизни и здоровью, как в процессе исполнения повседневных задач в местах постоянной дислокации, так и в зонах с чрезвычайными условиями служебной деятельности [1]. Психические нарушения у сотрудников МВД России являются более сложной проблемой в этическом и диагностическом аспектах по сравнению с гражданским населением [2]. В совокупности с неинфекционными заболеваниями, имеющими в своем генезе психосоматический компонент (язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки, гастриты, инсулиннезависимый сахарный диабет, гипертоническая болезнь и цереброваскулярные заболевания), они занимают 4-е место (7,6%) в структуре временной утраты трудоспособности после респираторных инфекций верхних дыхательных путей (34,5%), болезней костно-мышечной системы (12,5%) и травм (11,3%), [3]. Нарушения здоровья, выявляющиеся у пациентов, подвергшихся комплексному воздействию экстремальных факторов, обладают значительным клиническим полиморфизмом, что обусловлено воздействием различных и часто комбинированных факторов — психогенных, соматогенных, экологических, экзогенно-органических, конституционально-биологических [4—6]. Пограничные психические расстройства (ППР), включающие большую группу психогенно обусловленных реакций, неврозов, расстройств личности, по масштабам своей распространенности не имеют себе равных в медицинской практике и могут соперничать лишь с заболеваемостью гриппом в период эпидемий [7]. Влияние личностных особенностей на формирование ППР и психосоматических расстройств у пенсионеров-комбатантов МВД России практически не рассматривалось с динамических позиций, что и обусловило необходимость проведения настоящего исследования.
Цель исследования — изучение влияния преморбидных личностных особенностей на формирование ППР и психосоматических расстройств у пенсионеров-комбатантов МВД России.
Материал и методы
Обследованы186 мужчин — пенсионеров МВД России по Кировской области, уволенных по выслуге лет, дающей право на пенсию (выслуга 20 лет и более с учетом срочной службы в Российской армии и льготного исчисления лет (1 год за 1,5 года в период пребывания в служебных командировках в зонах боевых действий), за период с 2008 по 2018 г., в возрасте от 34 до 64 (средний возраст 46,5±5,8) лет. Обследованные были разделены на две группы в зависимости от участия в боевых действиях. Основную группу (ОГ) составили 106 пенсионеров-комбатантов (56,9%), выполнявших оперативно-служебные задачи в особых условиях при командировках в зоны боевых действий, средний возраст 46,04±6,02 года; группу сравнения (ГС) — 80 (43,1%) человек, которые в период службы не являлись участниками боевых действий, средний возраст 46,92±5,61 года. Применялись клинико-психологический метод с изучением данных медицинской документации (акты военно-врачебной комиссии, протоколы Центра психофизиологической диагностики, амбулаторные карты пациентов), экспериментально-психологический метод с использованием стандартизированного многофакторного метода исследования личности в адаптации Л.М. Собчик [8] (отечественная модификация MMPI), проанализированы архивные результаты тестирования респондентов двух групп при поступлении на службу в МВД России.
Для оценки информативности профиля и достоверности результатов теста СМИЛ рассчитан коэффициент Уэлша (КУ), свидетельствующий об уровне откровенности обследуемого лица и возможности интерпретации профиля СМИЛ. Значение КУ менее – или более +11 в ту или иную сторону ставит под сомнение надежность полученных данных и целесообразность их анализа. В формуле «F — сырые баллы по шкале «достоверность» — K сырые баллы по шкале «коррекция»« Если «F-K=-7» и более, то выявляется негативное отношение к тестированию, закрытость, не откровенность.
Статистическая обработка результатов исследования проведена с использованием программ Statistica 10.0. Сравнение номинальных данных проводилось при помощи критерия χ2 Пирсона с точным критерием Фишера. Для сравнения независимых совокупностей в случаях отсутствия признаков нормального распределения данных использовался U-критерий Манна—Уитни. Сравнение относительных показателей, характеризующих связанные совокупности, производилось с использованием критерия Кохрена. Для установления силы выявленной значимой связи использовался коэффициент корреляции Спирмена и критерий V Крамера (Cramer’s V). При проецировании полученных значений отношения шанса на генеральную совокупность рассчитывались границы 95% доверительного интервала (95% ДИ) и уровень статистической значимости (p<0,01 и p<0,05).
Результаты
Анализ полученных данных показал, что существенно чаще респонденты ОГ в отличии от пенсионеров ГС предъявляли жалобы на состояние психического здоровья невротического характера в форме напряжения, нарушений сна, тревоги, чувства вины, ощущение пустоты, повышенную конфликтность и агрессивность, перепады настроения и раздражительность (рис. 1).
Рис. 1. Частота выявляемой психопатологической симптоматики у пенсионеров МВД России, %.
Критерию χ2 в паре с точным критерием Фишера (по умолчанию применялся критерий χ2, если использовался критерий Фишера), выборки различаются на уровне ** — p<0,01 и * — p<0,05.
Длительное психическое напряжение, неотреагированные отрицательные эмоции часто способствуют формированию коморбидной патологии. При этом стрессовый фактор расценивается как пусковой механизм для развития сложных полиморфных психических расстройств, в развитие которых вовлечены все составляющие, включая органическую почву, в первую очередь коморбидных расстройств аффективного и тревожного спектра, синдрома зависимости от психоактивных веществ, а также ППР [9, 10]. Было выявлено, что психосоматические расстройства в форме гипертонической болезни, язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки встречались в ОГ достоверно чаще (p<0,01), чем у респондентов ГС (61,3 и 41,4% случаев соответственно).
Психические расстройства у пенсионеров-комбатантов выявлялись значимо (χ2 p=0,000) чаще по сравнению с представителями ГС (60,3 и 22,5% соответственно). У обследованных из ОГ шансы формирования психического расстройства по Q-критерию Кохрена были в 5,2 раза (95% ДИ: 2,7—10) выше, чем у пенсионеров ГС. Между сопоставляемыми признаками отмечалась средняя по силе корреляционная связь (V=0,377).
Согласно коэффициенту корреляции Спирмена участие в боевых действиях в период службы влияло на формирование психопатологической симптоматики в форме раздражительности (r=0,266, p≤0,05), тревоги, страха (r=0,236, p≤0,05) и головокружения (r=0,193, p≤0,05) (рис. 2).
Рис. 2. Влияние участия в боевых действиях в период службы у пенсионеров МВД на формирование психопатологических симптомов.
* — уровень силы связи составляет p≤0,05.
У пенсионеров-комбатантов прослеживалась положительная корреляционная связь между пребыванием в зоне боевых действий и возникновением симптомов артериальной гипертензии (r=0,216, p≤0,05).
Анализ обобщенного профиля СМИЛ показал, что при поступлении на службу КУ: в ОГ составил –5,5+1,6 T балла, в ГС — 5,3+1,7 T балла, то есть не имел значимых различий в обеих группах (p=0,257), что свидетельствует о достоверности данных профиля и откровенности при проведении экспериментально-психологического исследования. Референтные значения усредненного профиля не выходили за границы нормы. В структуре личности лиц ОГ преобладали гармоничные черты характера, не было признаков невротизации и склонности к аффективным колебаниям, им был свойственен гипертимный тип личности, при этом у них был усилен невротический сверхконтроль поведения, что свидетельствовало о сдерживании отрицательных эмоций и повышало риск формирования психосоматических заболеваний. У респондентов ГС ведущей шкалой являлась импульсивность, но средние значения выходили за пределы допустимой нормы и свидетельствовали преимущественно о высокой личностной активности (табл. 1).
Таблица 1. Личностные особенности пенсионеров-комбатантов, T-баллы, Me (Q1—Q3)
| Показатель | ОГ | ГС | p | ||
| Me | Q1—Q3 | Me | Q1—Q3 | ||
| L (ложь) | 42 | 39—49 | 42 | 39—46 | 0,269 |
| F (достоверность) | 53 | 48—59 | 53 | 48—57 | 0,757 |
| K (коррекция) | 59 | 53—65 | 62 | 54—66 | 0,264 |
| Невротический сверхконтроль | 54,5 | 50—63 | 52 | 48,5—55 | 0,037* |
| Пессимистичность | 53 | 46—63 | 53 | 49—61 | 0,760 |
| Эмоциональная лабильность | 51 | 45—60 | 51 | 46—58 | 0,545 |
| Импульсивность | 60,5 | 56—68 | 63 | 58—68 | 0,348 |
| Женственность | 50 | 43—55 | 51 | 45—57 | 0,306 |
| Ригидность | 50 | 44—53 | 47 | 41—56 | 0,169 |
| Тревожность | 54 | 50—62 | 56 | 50—61 | 0,438 |
| Индивидуальность | 62 | 54—66 | 59 | 56—64 | 0,567 |
| Оптимистичность | 62 | 55—66 | 60 | 52—66 | 0,188 |
| Социальная интроверсия | 49 | 45—53 | 49 | 45—54 | 0,698 |
| Al (алкоголизм) | 45 | 41—49 | 42 | 38—51 | 0,325 |
| Ao (отношение к другим, открытость) | 54 | 48—61 | 54 | 48—64 | 0,881 |
Примечание. По критерию Манна—Уитни, критический уровень статистической значимости составил * — p<0,05.
Согласно результатам ранговой корреляции Спирмена, у респондентов ОГ наличие преморбидных особенностей в форме невротического сверхконтроля поведения в процессе службы на фоне воздействия экстремальных факторов служебной деятельности, связанной с исполнением оперативно-служебных задач в особых условиях, оказывало влияние на формирование невротических симптомов в форме: раздражительности (r=0,205, p≤0,05), нарушений сна (r=0,256, p≤0,05), тревоги и страха (r=0,214, p≤0,05), головных болей (r=0,190, p≤0,05). Наличие в структуре характера пессимистичности способствовало формированию нарушений сна (r=0,265, p≤0,05) и чувства изоляции (r=0,200, p≤0,05); преморбидная эмоциональная лабильность влияла на формирование тревоги и страха (r=0,212, p≤0,05); импульсивность способствовала возникновению агрессивности (r=0,219, p≤0,05) и конфликтности (r=0,212, p≤0,05); ригидность повышала риск возникновения тревоги и страха (r=0,235, p≤0,05); социальная интравертированность способствовала развитию напряжения (r=0,192, p≤0,05) (табл. 2).
Таблица 2. Ранговая корреляция Спирмена показателей у пенсионеров-комбатантов
| Группирующие переменные | Ранговая корреляция | Показатели | |
| r — модуль коэффициента корреляции | p-уровень коэффициента корреляции | ||
| Невротический сверхконтроль | —0,226 | ≤0,05 | Нарушение сна |
| Пессимистичность | 0,254 | ≤0,05 | Конфликтность |
| 0,254 | ≤0,05 | Агрессивность | |
| Эмоциональная лабильность | —0,234 | ≤0,05 | Подозрительность |
| Мужественность | 0,266 | ≤0,05 | Напряжение |
| 0,245 | ≤0,05 | Конфликтность | |
| 0,245 | ≤0,05 | Агрессивность | |
| Ригидность | 0,230 | ≤0,05 | Конфликтность |
| 0,230 | ≤0,05 | Агрессивность | |
| 0,359, | ≤0,05 | Раздражительность | |
| Тревожность | 0,247 | ≤0,05 | Агрессивность |
| 0,247 | ≤0,05 | Конфликтность | |
| Индивидуалистичность | 0,247 | ≤0,05 | Конфликтность |
| 0,247 | ≤0,05 | Агрессивность | |
| Социальная интроверсия | 0,262, | ≤0,05 | Конфликтность |
| 0,262, | ≤0,05 | Агрессивность | |
Примечание. Здесь и в табл. 3: r — модуль коэффициента корреляции: уровень силы связи: r>0,01≤0,29 — слабая положительная связь; r>0,30≤0,69 — умеренная положительная связь; r>0,70 и более сильная положительная связь; p-уровень коэффициента корреляции.
При анализе данных выявлено, что у пенсионеров ГС преобладание в преморбидном профиле СМИЛ пессимистичности предрасполагало формированию конфликтности (r=0,254, p≤0,05) и агрессивности (r=0,254, p≤0,05). Ведущая шкала «мужественность» по СМИЛ способствовала формированию психопатологической симптоматики в форме эмоционального напряжения (r=0,266, p≤0,05), повышенной конфликтности (r=0,245, p≤0,05), агрессивности (r=0,245, p≤0,05). Шкала ригидность влияла на появление в структуре характера раздражительности (r=0,359, p≤0,05), конфликтности (r=0,230, p≤0,05) и агрессивности (r=0,230, p≤0,05). Ведущие шкалы тревожности, индивидуалистичности и социальной интроверсии у респондентов ГС повышали риск формирования агрессивности и конфликтности (табл. 3).
Таблица 3. Ранговая корреляция Спирмена показателей у пенсионеров ГС
| Группирующие переменные, шкалы СМИЛ | Ранговая корреляция | Показатели | |
| r — модуль коэффициента корреляции | p-уровень коэффициента корреляции | ||
| Пессимистичность | 0,254 | ≤0,05 | Конфликтность |
| 0,254 | ≤0,05 | Агрессивность | |
| Мужественность | 0,266 | ≤0,05 | Напряжение |
| 0,245 | ≤0,05 | Конфликтность | |
| 0,245 | ≤0,05 | Агрессивность | |
| Ригидность | 0,230 | ≤0,05 | Конфликтность |
| 0,230 | ≤0,05 | Агрессивность | |
| 0,359 | ≤0,05 | Раздражительность | |
| Тревожность | 0,247 | ≤0,05 | Агрессивность |
| 0,247 | ≤0,05 | Конфликтность | |
| Индивидуалистичность | 0,247 | ≤0,05 | Конфликтность |
| 0,247 | ≤0,05 | Агрессивность | |
| Социальная интроверсия | 0,262 | ≤0,05 | Конфликтность |
| 0,262 | ≤0,05 | Агрессивность | |
Заключение
Стрессовые условия служебной деятельности, связанные с участием в локальных вооруженных конфликтах, на фоне преморбидно выраженного невротического сверхконтроля поведения, ригидности установок, пессимистичности и социальной интравертированности способствуют формированию ППР и психосоматических расстройств у пенсионеров-комбатантов.
Полученные данные свидетельствуют о необходимости совершенствования подхода к профессиональному психологическому отбору кандидатов на службу с учетом исходных личностных характеристик и функциональных особенностей предполагаемой должности. Целесообразна разработка личностно-ориентированных программ и психокоррекционных мероприятий при направлении сотрудников подразделений МВД России в служебные командировки в зоны чрезвычайных ситуаций с последующей адресной реабилитацией всех участников боевых действий.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.