Анализ динамики заболеваемости в Российской Федерации за последние 20 лет показал, что на фоне снижения численности детско-подросткового населения показатели заболеваемости психическими расстройствами в этой возрастной группе превышают таковые во взрослой популяции, в которой также появилась тенденция к увеличению этого показателя. [1, 2]. По некоторым данным, у лиц в возрастном диапазоне 18—19 лет психические расстройства встречаются чаще, чем у лиц среднего возраста [3].

Весьма уязвимыми в отношении формирования расстройств психики являются студенты медицинских вузов. Оценка заболеваемости аффективными расстройствами у студентов-медиков [4—6] показала, что депрессия встречается в 8,7—71,3% случаев, тревога — в 10,1—58,9% и стресс — в 42,8—59,8% соответственно. Указанные состояния являются значимо связаны учебного стресса и суицидального поведения [7, 8], также широко распространенного у студентов-медиков [9, 10] — до 83% из них отмечали наличие мыслей о самоубийстве. Исследование суицидальных мыслей при депрессивном синдроме [11] показало, что их интенсивность, а следовательно, и суицидоопасность нарастают прямо пропорционально тяжести депрессии. При этом суицидальный риск сохраняется на протяжении всего периода юношеского возраста, в том числе после медицинского вмешательства, поэтому требуется проведение длительной и системной индивидуальной фармако- и психотерапии [12]. В то же время студенты-медики с высоким уровнем тревоги и депрессии часто отрицают наличие систем поддержки или испытывают затруднения в доступе к ней [13]. До ¹/₃ лиц молодого возраста обращаются за помощью к представителям «народной медицины» [14], что также затягивает своевременное получение ими квалифицированной помощи зачастую на неопределенный срок и способствует развитию состояний социально-психологической дезадаптации.

Цель настоящего исследования — верификация распространенности и динамики депрессивных расстройств у студентов-медиков для разработки рекомендаций по первичной и вторичной психопрофилактике.

Материал и методы

Психометрическим методом обследована сплошная выборка из 1045 студентов-медиков 1—6-го курсов в возрастном диапазоне от 17 до 24 лет: 724 русскоязычных (187 (25,8%) лиц мужского пола (ЛМП) и 537 (74,2%) — женского (ЛЖП)) и 321 иностранных (248 (80%) ЛМП и 73 (20%) ЛЖП). Применялись шкала оценки депрессии, тревоги и стресса (DASS-21), госпитальная шкала тревоги и депрессии (HADS), SPIN-тест на социофобию, скрининговый тест на панические атаки.

Дополнительно клинико-психопатологическим методом обследованы 482 русскоязычных студента: 265 учащихся 1-го курса (195 (73,6%) ЛЖП и 70 (26,4%) ЛМП), и 217 — 5-го курса (153 (70,5%) ЛЖП и 64 (29,5%) ЛМП).

Статистическая обработка базы данных проводилась методами непараметрической статистики при помощи пакета прикладных статистических программ Statistica 6.0 (критерий χ² с поправкой Йетса для таблиц сопряженности 2×2; корреляционный анализ — коэффициент ранговой корреляции Спирмена).

Результаты

Установлено, что в общей сложности расстройства психической сферы диагностированы у 19,9% русскоязычных студентов-медиков, причем они выявлялись чаще (χ²=4,526, p=0,034; OR=1,7, 95% ДИ=1,0—2,7) у студентов 5-го курса — 24,4% случаев, чем 1-го — 16,2%. Наиболее часто (без статистически значимых различий) выявлялись резидуально-органические психические расстройства (5%), расстройства личности (3,7%), расстройства адаптации (3,5%), неврастения (3,3%), непсихотические аффективные расстройства настроения (2,7%) и соматоформная вегетативная дисфункция (1,7%). Почти ¹/₂ из всех психических расстройств занимали невротические, связанные со стрессом и соматоформные расстройства (неврастения — 3,3%, синдром вегетативной дисфункции — 1,7%, расстройства адаптации — 3,5%).

Помимо этого, в 18,8% случаев регистрировались субклинические астенические реакции, одинаково часто встречающиеся у учащихся 1-го (18,1%) и 5-го курсов (19,8%), без различий по полу. Они возникали на фоне продолжительного эмоционального напряжения и проявлялись повышенной утомляемостью и раздражительностью, эмоциональной напряженностью, аффективной лабильностью, тревожным ночным сном, головными болями, вегетативной неустойчивостью, психосоматическими реакциями.

Иными словами, ¹/₅ часть лиц молодого возраста, обучающихся в медицинском институте, находятся в предболезненном состоянии, а еще 20% — уже имеют расстройства психики. Показательно, что в общей сложности в 44,9% случаев симптомы депрессии разной степени выраженности входили в клиническую структуру как донозологических, так и уже сформированных расстройств психики.

Установлено, что в целом депрессия у русскоязычных студентов встречалась чаще (χ²=11,2, p=0,0016; OR=1,8, 95% ДИ=1,3—2,5), чем у иностранных — соответственно 26,8 и 17,1% случаев (табл. 1). Отношение шансов свидетельствует, что вероятность выявления депрессии у русскоязычных студентов почти в 2 раза выше, чем у иностранных. Гендерных различий выявлено не было.

Таблица 1. Выраженность депрессии (тест HADS) у русскоязычных и иностранных студентов по степени выраженности и гендерному признаку

Клинически значимая депрессия выявлена у русскоязычных учащихся в 8,8% случаев, а субклиническая — в 18%. Необходимо отметить, что у 3% русскоязычных студентов-медиков выявлена крайне тяжелая депрессия, которая мешала им справляться с повседневными делами и учебой. У иностранных студентов клинически значимая депрессия выявлена в 3,1% случаев, а ее субклинический уровень — в 14,0%.

Изучение распространенности депрессии у русскоязычных и иностранных студентов-медиков по курсам показало, что на 1-м курсе депрессия у русскоязычных студентов регистрировалась в 19,2% случаев, а у иностранных — в 28,6% (табл. 2).

Таблица 2. Динамика распространенности депрессии у русскоязычных и иностранных студентов по курсам (тест HADS)

Наиболее часто у русскоязычных студентов депрессия выявлялась на 5-м и 6-м курсах — 35,7 и 34,2% соответственно. У русскоязычных перво- и второкурсников такие показатели могут быть связаны с высоким уровнем учебного стресса, высокой учебной нагрузкой и сменой привычного стереотипа учебы. Последующее повышение частоты депрессии обусловлено: на 3-м и 4-м курсах — началом обучения на клинических кафедрах, необходимостью общения и клинического обследования пациентов, а на 5-м и 6-м курсах — с неопределенностью будущего, проблемой поиска места работы, предстоящими государственными экзаменами, аккредитацией и работой в должности врача общей практики. Наибольшее число (28,6%) иностранных студентов с депрессией наблюдались на 1-м курсе. Клинический уровень депрессии выявлялся одинаково часто у русскоязычных и иностранных студентов до 4-го курса. К 5-му курсу отмечалась тенденция к нарастанию частоты встречаемости клинически выраженной депрессии русскоязычных студентов по сравнению с иностранными (статистически незначимая: χ²=3,0, p=0,0845; OR=4,1, 95% ДИ=0,8—26,2). К 6-му курсу различия становились статистически значимыми (χ²=5,3, p=0,0217).

Сравнение распространенности и выраженности депрессии согласно результатам теста HADS в сопоставлении с результатами теста DASS-21 не выявило статистически значимых различий. Выявлен высокий уровень корреляционной зависимости результатов этих тестов как у русскоязычных (r=0,655, p=0,000), так и у иностранных (r=0,707, p=0,000) студентов. Верификация сочетанности депрессии и тревоги показала, что у иностранных студентов депрессия чаще (χ²=8,86, p=0,003; OR=3,1, 95% ДИ=1,4—7,0) сочеталась с тревогой — 47 (82,5%) случаев, чем у русскоязычных — 125 (60,1%). Корреляционный анализ выявил средний уровень корреляционной зависимости депрессии и тревоги как у русских (r=0,528, p=0,000), так и у иностранных (r=0,679, p=0,000) студентов. Депрессия чаще (χ²=7,0, p=0,009; OR=2,3, 95% ДИ=1,2—4,4) сочеталась со стрессом у русскоязычных студентов — 147 (70,7%), чем у иностранных — 29 (50,8%). Корреляционный анализ выявил средний (r=0,638, p=0,000) и высокий (r=0,702, p=0,000) уровни корреляционной зависимости депрессии и тревоги соответственно. Динамика общего уровня стресса у иностранных студентов коррелировала с динамикой субклинического уровня депрессии (r=0,900, p=0,037).

Очевидно, что при депрессии русскоязычные студенты более остро воспринимали все учебные стрессовые факторы, такие как «большая нагрузка», «трудности организации режима дня», «необходимость отработки», исключением были «жизнь вдали от родителей» и «проблемы проживания в общежитии», так как большинство проживали в домашних условиях. Иностранные студенты с депрессией реагировали также остро на большинство учебных стрессовых факторов, за исключением проблем с учебными материалами. Все симптомы учебного стресса у русскоязычных и иностранных студентов были статистически значимо более выраженными, чем у их сверстников без симптомов депрессии. Примечательно, что учащиеся с симптомами депрессии на фоне стресса чаще употребляли алкоголь и курили, чем их сверстники без депрессивной симптоматики.

Значительно чаще (χ²=22,9, p=0,0005; OR=6,7, 95% ДИ=2,8—17,1) депрессия сочеталась с паническими приступами у русскоязычных учащихся — 101 (48,5%) случай, чем у иностранных — 7 (12,3%). Корреляционный анализ выявил слабую корреляционную зависимость депрессии и панического расстройства у русских (r=0,196, p=0,000) и иностранных (r=0,219, p=0,000) студентов. Одинаково часто депрессия сочеталась с социофобией — 26 (60,6%) и 32 (56,1%) случая в числе русскоязычных и иностранных студентов соответственно. Корреляционный анализ выявил средний уровень корреляционной зависимости депрессии и социофобии у русских (r=0,566, p=0,000) и иностранных (r=0,527, p=0,000) студентов.

Суицидальное поведение выявлено в анамнезе у 271 (37,4%) русскоязычного студента (202 ЛЖП и 69 ЛМП). Установлено, что внешние формы суицидального поведения (суицидальные попытки) имели место в возрасте от 10 до 23 (16,4±3,0) лет у 34 (4,7%) студентов, внутренние формы суицидального поведения (суицидальные мысли, замыслы, намерения) выявлялись у 237 (32,7%) студентов и возникали в возрасте от 10 до 25 (16,5±2,9) лет. Суицидальные попытки у ЛЖП встречались в 29 (5,4%) случаях, а у ЛМП — в 5 (2,7%). Внутренние формы суицидального поведения были у 173 (32,2%) женщин и 64 (34,2%) мужчин. У студентов с суицидальным поведением в анамнезе депрессия (табл. 3) встречалась статистически значимо чаще (χ²=95,706, p=0,0005; OR=5,3, 95% ДИ=3,7—7,7), чем в группе без суицидального поведения: соответственно 136 (50,2%) и 72 (15,9%) человек, т.е. вероятность наличия депрессии у лиц с суицидальным поведением в анамнезе более чем в 5 раз выше, чем без такового.

Таблица 3. Выраженность депрессии (тест DASS-21) у русскоязычных студентов-медиков с суицидальным поведением в анамнезе и без него

Кроме того, в группе с суицидальным поведением в анамнезе клинический уровень депрессии (умеренный, выраженный и крайне выраженный) встречался статистически значимо чаще, чем в группе без суицидального поведения (89 (32,8%) и 32 (7,1%) случаев соответственно (χ²=7,689, p=0,006; OR=2,4, 95% ДИ=1,3—4,4)).

Суицидальное поведение имело место в анамнезе у 80 (24,9%) иностранных студентов-медиков: внутренние формы — у 75 (23,4%) и внешние — у 5 (1,6%). Суицидальные попытки совершались в возрасте 16—19 (17,0±1,4) лет.

Изучение распространенности депрессии (тест DASS-21) показало (табл. 4), что у студентов с суицидальным поведением в анамнезе она встречалась статистически значимо чаще (χ²=14,543, p=0,0008; OR=3,3, 95% ДИ=1,7—6,2), чем у студентов без него: соответственно 26 (32,5%) и 31 (12,9%) человек, т.е. вероятность наличия депрессивной симптоматики у лиц с суицидальным поведением в анамнезе более чем в 3 раза выше, чем без такового.

Таблица 4. Выраженность депрессии (тест DASS-21) у иностранных студентов-медиков с суицидальным поведением в анамнезе и без него

Иными словами, по числу студентов, имеющих суицидальные попытки в анамнезе, русскоязычные статистически значимо (χ²=5,304, p=0,022; OR=3,1, 95% ДИ=1,2—9,2) превосходили иностранных: 34 (4,7%) и 5 (1,6%) соответственно. Внутренние формы суицидального поведения также встречались чаще (χ²=8,883, p=0,004; OR=1,6, 95% ДИ=1,2—2,2) у русскоязычных студентов, чем у иностранных — 237 (32,7%) и 75 (23,4%) случаев соответственно, и вероятность возникновения внутренних форм суицидального поведения у русскоязычной молодежи была в 1,6 раза выше, чем у иностранной.

Изучение распространенности депрессивной симптоматики у русскоязычных и иностранных студентов с суицидальным поведением в анамнезе показало, что она в совокупности встречалась у первых чаще (χ²=7,078, p=0,009; OR=2,1, 95% ДИ=1,2—3,7), чем у вторых, — в 50,2 и 32,5% случаев соответственно. При этом клинически выраженная депрессия наблюдалась у 15,5% русскоязычных и 7,6% — иностранных студентов с суицидальным поведением в анамнезе.

Заключение

Частота выявления пограничных психических расстройств у русскоязычных студентов-медиков говорит о том, что ¹/₅ часть лиц молодого возраста, обучающихся в медицинском институте, находятся как минимум в предболезненном состоянии. Симптомы депрессии разной степени выраженности входят в клиническую структуру как донозологических, так и уже сформированных расстройств психики почти в ¹/₂ случаев. При этом у ¹/₄ части русскоязычных студентов, обучающихся медицине, выявляются симптомы депрессии разной степени выраженности. Также отмечается выраженный рост частоты депрессивных переживаний от 1-го к 6-му курсу, в то время как у иностранных студентов наблюдается обратная тенденция. Профилактика состояний социально-психологической дезадаптации требует разработки программы стресс-менеджмента, обеспечения консультативной психологической и психотерапевтической помощи на базе студенческой поликлиники.

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.