38Е. Н. СВАЛОВА
Личные письма из деревни как источник этнокультурной информации1
В статье рассматривается один из содержательных аспектов наивных писем от жителей уральской деревни диалектологу-исследователю - особенности отражённой в субъективном восприятии авторов этнокультурной информации. По материалам переписки восстанавливаются разные стороны народной культуры и духовной жизни пожилого человека, живущего в сельском социуме: особенности коммуникации, организованность жизни и быта, основные обрядовые формы календарной, свадебной, похоронно-поминальной традиции. Письма содержат окрашенную личным видением, часто нерасчленённую информацию об укладе деревенской жизни, об организованности повседневности и бытового уклада человека, о локальном своеобразии традиционной культуры. В статье делаются выводы о богатом информационном потенциале личной переписки. В целом характеризующиеся политематичностью, письма иллюстрируют разные стороны национального поведения и социального взаимодействия, отношение к вере, этикетные и социальные нормы. Особое место занимает в них информация о локальной специфике многих обрядовых форм, об устаревших и недавно появившихся обрядовых деталях. Показано, что зафиксированные в письмах сведения конкретизируют наши представления об особенностях народной культурной лексики, об этнографических особенностях места, о вариантных формах общерусской обрядовой традиции. Вместе с тем в ряде случаев письма содержат элементы художественного письма, отражают тот факт, что их написание для пожилого сельского человека нередко является процессом творчества и самовыражения. Отмечается эмоциональная сторона рассмотренных текстов, которая при достаточно скупом её выражении окрашивает многие сугубо информативные фрагменты. Исследование подобного речевого материала позволяет, на наш взгляд, расширить представления о национальном самосознании, диалектной культурно-языковой картине мира и этнических стереотипах. Письма из деревни являются достоверным источником о специфике коммуникации современного села, они представляют возможность усовершенствовать методы сбора диалектного и этнографического материала, а сама переписка с информантами может быть использована для коррекции сведений, собранных в полевых условиях.
Ключевые слова: традиционная культура, источники изучения, наивное письмо. E. N. SVALOVA
Personal letters from the village as a source of ethno-cultural information2
The article observes one of substantive aspects of naive letters from Ural villagers to a researcherdialectologist - the specificities of ethno-cultural information reflected in the authors' subjective perceptions. On the basis of correspondence it reconstructs various aspects of popular culture and spiritual life of an elderly man living in a rural society: the peculiarities
1 Исследование выполнено в рамках гранта РФФИ №20-012-00416 «Фольклорный архив: принципы хранения, систематизации и публикации экспедиционных материалов».
2 The study was carried out with the framework of RFBR grant № 20-012-00416 "Folklore archives: principles of storage, systematization and publication of expeditionary materials".
of communication, the organization of everyday life, main ritual forms of calendar, wedding, funeral and commemorative traditions. The letters contain subjective and non-selected information on the way of rural life, household organization and local specificity of traditional culture. The conclusion follows about rich information potential of personal correspondence. The letters that are polythematic in general illustrate different sides of national behavior and social interaction, attitude to faith, etiquette and social standards. Special attention is paid to information on local specificity of many ritual forms, on outdated and recent details. The article shows that the data fixed in the letters make our views on the peculiarities of popular cultural words, ethnographic specificity of places and variant forms of the All-Russian ritual tradition more concrete.
At the same time in certain cases the letters contain elements of belles-lettres and reflect the fact that the process of writing them was an act of creation and self-expression for an elderly villager. The article notes the emotional aspect of the observed texts that gives a certain colouring to informative fragments though being poorly expressed. In our opinion, the study of such material allows to broaden the notion of national identity, dialect cultural and linguistic worldview and ethnic stereotypes. Villager's letters are a reliable source of today's village communication, they represent an opportunity to improve methods of gathering dialectal and ethnographic materials while the correspondence with informants can be used to correct all the data gathered in field conditions.
Keywords: traditional culture, sources of study, naive letters.
Личные письма чаще исследуют как один из значимых источников информации о личностном восприятии исторических событий, как свидетельства осознания человеком своего места в ходе времени и в социуме. Основные свойства личных писем, как считают исследователи, -документальность, ретроспективность, субъективность и ярко выраженная эмоциональная сторона [Люцай 2017]. События, жизненные ситуации, поведение и поступки людей в письмах даны в оценках, при этом оценочная деятельность «определяется во многом идеей нормы, порядка и проявляется по отношению ко всем сферам жизни» [Демешкина 2016]. Письма являются источниками, «отражающими личные ощущения и взаимоотношения, восприятие автором окружающего мира, происходящих событий и обстановки» [Кабакова, Эрбах 2018, 225], с их помощью осуществляется установление «вторичных связей» между человеком и обществом [Кодан 2014].
В настоящей работе мы обращаемся к «ответным» письмам, которые были получены автором статьи от жителей уральских деревень в период с 2010 по 2016 г. после знакомства с ними во время полевых выездов (ранее тексты подобных писем анализировались нами
с точки зрения отражённых в них наивных представлений носителя традиционной культуры о судьбе, смерти и времени [Свалова 2018, 229-243]). Основная задача статьи заключается в выявлении содержащейся в письмах этнокультурной информации и сведений об особенностях духовной жизни русской деревни начала ХХI в. Письма рассматриваются прежде всего как источник сведений об особенностях обрядовой традиции уральской деревни, как свидетельства отношения их авторов к традиционным ценностям.
Письма - самое распространённое в не столь ещё далёкое время средство общения между людьми. Как пример эпистолярного жанра, они являются предметом исследования учёных преимущественно на материале частных переписок известных личностей: писателей, деятелей культуры и искусства. Письма простых людей попадали в поле зрения учёных гораздо реже, поскольку подобная переписка обычно ориентирована на личное, интимное общение. Отдельные исследования были посвящены фронтовым письмам, их коммуникативным характеристикам [Сухотерина 2014], письмам крестьян, отражающим чувства и переживания человека, вовлечённого в масштабные исторические события [Чуркин 2017; Хасянов 2014]. Выявлены особенности как писем корреспондентов, живущих в отдалении друг от друга (обычно они пространны и богаты фактической информацией, часто пишутся не один день и напоминают по форме дневник), так и переписки менее оторванных друг от друга людей (в таких передаётся более фрагментарная информация о текущих, сиюминутных делах, выражено определённое взаимодействие корреспондентов; эти письма интересны с точки зрения осмысления процессов самосознания личности и формирования межличностных отношений [Кобак 2012, 146]). В целом же информационный потенциал личной переписки «в должной мере ещё не оценён исследователями» [Шумейко 2007, 179].
Немалое значение имеет в письмах информация о прошлом народной культурной традиции («человеческое содержание социальной культуры» [Кабанов 2004, 284]), о её роли в жизни человека. По мнению И. Е. Козновой, «документы частной переписки, которые можно
обозначить как жанр "наивного письма", несут в себе элементы "культурного ядра" традиционной культуры» [Кознова 2012, 118].
Особой чертой общения сельского человека является открытость. Свойственную коммуникативной среде села манеру повествования можно считать особой информативной чертой. Первое, что бросается в глаза при знакомстве с деревенскими письмами, - для автора ответного письма важнее не сама событийная информация, а создаваемая атмосфера общения, которая предполагает доверительные отношения пишущего и адресата. Конечно, инициатор общения (автор статьи, диалектолог) в некоторой степени программирует сценарий поведения собеседника: побуждает к написанию письма, сообщает информацию о себе, вспоминает ситуации и обстоятельства, известные обоим, задаёт вопросы, которые обращены к настоящему и прошлому. Несмотря на то, что собеседники не находятся в родственных или дружеских отношениях, письма из деревни демонстрируют свободный характер, в котором мы усматриваем явное желание пишущего (обычно пожилого человека) быть услышанным и понятым, оперировать глубоко прочувствованными и пережитыми лично фактами. Чаще всего рассказ о себе в письмах правдив и проникновенен, и это объясняется, вероятно, тем, что пишущий в первую очередь ведёт диалог с собой, а значит, не может лукавить и недоговаривать; его желание рассказать о себе отнюдь не продиктовано целью выделить и представить какую-то идеальную картинку своей жизни.
Духовную культуру, духовную деятельность частного человека отличает многообразие, политематичность. Письма содержат окрашенную личным видением, часто нерасчленённую информацию об укладе деревенской жизни, об организованности повседневности и быта человека, о традиционных формах культуры. Таковы, например, замечания авторов писем о своей занятости. Деятельность человека с возрастом сужается, но вовлечённость в неё пожилого человека позволяет ему избегать лишних психологических переживаний; информанты связывают своё существование с работой и полезными занятиями, которые дают им возможность ощущать свою жизне-
способность и востребованность: Стала я худая и хожу с палочкой тихонько но сама себя обеспечиваю. хлеб покупаю сама не пеку, печку топлю дрова есть купила на зиму, вода есть3 (Рекутина В. Н.); Я пока живу нечего не много ещё шевелюсь по дому. Что-то работаю. даром сидеть не могу (Рекутина В. Н.); С ответом задержалась, в мае заболела ходила за пиканами, и меня укусил клещ и долго лежала в больницу 15 суток, и потом усадьба сенокос да и сами знаите деревенскую жизнь (Ромашова Л. Ф.). Контексты объединяет сформировавшееся в связи с историческим опытом народа представление о труде, физической деятельности как необходимом условии крестьянского существования (печку топлю, шевелюсь по дому). В выражениях типа даром сидеть не могу речь идёт не о бездействии; труд воспринимается как нечто, не зависящее от желаний человека, благословлённое Богом, как то, что и есть сама жизнь, что придаёт смысл и цельность самому существованию человека (отсюда и обращение сами знаите деревенскую жизнь). Любопытный пример бездействия, которое, скорее, выступает как умиротворённое созерцание, иллюстрирует контекст Всё так же сижу около окна и любуюсь своей речкой Светли-чанкой. Вот и моё любопытство (Колегова Л. И., Светлица). Личное местоимение свой здесь обозначает скорее не принадлежность объекта лицу, а наоборот - привязанность лица к объекту; слова любуюсь и любопытство использованы как семантически согласованные (любопытство с точки зрения пишущего и есть любование чем-либо, удивление, в слове не реализуется значение 'стремление узнать что-л.'). Деталь раскрывает одну из сторон духовной жизни деревенского жителя: его сознание воспринимает окружающую действительность созерцательно (ср. известное замечание И. А. Ильина: «Душа народа находится в живой и таинственной взаимосвязи с его природными условиями... <...> Свободное созерцание русскому дано от природы.» [Ильин 1996, 376, 405]).
В письмах, построенных на воспоминаниях, немало собственно этнографической информации. В качестве примера приведём
з Извлечения из писем приводятся с сохранением орфографии и пунктуации оригиналов.
фрагмент из письма А. М. Пикулевой (1937 г. р.): Я родилась 1937 год, семья была очень большая я уже была 13-я. 9 чел. были рабочие. Ходили на работу. Дед с бабкой да 2-е маленьких детей оставались дома, это я и у второго брата девочка. Изба была не большая. Стол стоял в переднем углу под образами (это было до войны). отец сидел на хоз. месте, дедушка за столом, братья с жёнами и все остальные (со слов мамы). Я уже помню себя с 40-41 г. Сидела около отца под образами и ела редьку (очень была горькая), которую хлебали все из одной чашки. За столом не разговаривали без надобности. Руки на стол не ложили. Ложки в чашке не оставляли. А то дедушка мог бросить на полати (шутка). Вилок не было железных, делали из таволги вилашки деревянные. 41м началась война 4 чел ушли на войну 3 брата и дядя, бабушка умерла с тоски. Сноха с ребенком отделилась. Первая золовка вышла замуж, вторая с братом отделились. И мы остались мама я с братом к которому вы ездили на 40 дней и сестра (у мамы от 1го брак). В данном отрывке описан семейно-бытовой уклад (обозначение семья была очень большая, перечисление терминов родства - мама, отец, брат, дядя, золовка, сноха, детали деревенского этикетного поведения за столом). Пишущий стремится дать подробное описание, что выражается в использовании числовых обозначений (1937 год, 13-я, 9 чел. были рабочие, 2-е маленьких детей, 40-41 г., 4 чел ушли на войну, 3 брата и дядя, 40 дней), в приведённых в скобках пояснениях и дополнениях (это было до войны, со слов мамы), в упоминании некоторых этнографических деталей (устройство крестьянской избы - изба была не большая; стол стоял в переднем углу под образами; полати, название традиционной крестьянской пищи и самодельных столовых приборов из таволги). Представлена в тексте и распространённая в Прикамье шутка бросать ложку того, кто оставляет при обеде свою ложку в общей чашке, на полати (зафиксированное и В. Далем выражение, возможно, изначально связано с обычаем испытывать молодого отца: на крестинах подносить ему ложку каши с солью, перцем, хреном). На этом фоне короткое замечание в рассказе о судьбах родных: бабушка умерла с тоски, приведённое без пояснений и рассуждений, одной фразой исчерпывающе
представляет смерть от невозможности пережить потерю близкого человека.
В контекстах зачастую можно обнаружить свидетельства веры деревенского человека в божественную помощь и волю Господа: Когда чувствую себя лучше иду в лес по близости много грибов я иду поздно они мало остаются, но всё же заготовила на зиму, не скажем что мало. Вобщето мне Бог помогает. Много банок в погреб наставит (Паршакова П. Т.); В огороде всё убрали. Много лука наросло чеснока много вчера опять высадила зимний чеснок доживу ли до уборки. Каждый час одна дума, каждый час уход в небытье. Как прикажет Бог. дело его рук. (Паршакова П. Т.); Если кого-то в путь отправля-ите также оградите вслед ему 3 раза крестообразно пальцами сло-жеными. (Паршакова П. Т.). Постоянное обращение к Богу пожилого человека - не проявление ритуализованности жизни верующего (в данном случае старообрядки), а показатель его особой духовной восприимчивости.
Основной массив информации в обследованных письмах - сведения о собственно обрядовой традиции: календарной, свадебной, похо-ронно-поминальной. Организация и общинной, и частной жизни на селе до сих пор связана с народным календарём. Время в сознании носителя диалектной культуры выступает не как фундаментальная философская категория, а как определённая дата, период, пора, оно неотделимо от событий. В текстах писем временные события могут являться поводом к написанию текста, с ними может быть связан переход к новой мысли, переход от повествования к рассуждению. Одним из способов указания на время в письмах является упоминание о праздниках, которые выступают как воспроизводимый элемент культуры и форма культурной памяти. Активно в текстах представлены названия календарных праздников, с которыми связаны заданные традицией действия и которые организуют бытовой уклад (многие праздники фиксируют природные ритмы, изменения в окружающем мире, являются координатами социальной жизни). В переписке прослеживается, как название праздника «кочует» из текста в текст, влияя на дальнейший ход повествования. Упоминание о дне Святой
Троицы сопровождается рассказом о приезде детей: В Троицу были сыновья с севера на нидельку. помогли по хозяйству (Рекутина В. Н.). Этот краткий комментарий на самом деле достаточно информативен. Приезд сыновей издалека не только связан с желанием навестить мать и помочь по хозяйству, он представляет традицию перед Троицей семьёй посещать кладбища и поминать усопших.
Праздник - не только событие общинной жизни, но и событие личное. Осмысляя первую встречу с адресатом, автор письма отмечает: «Сегодня я пишу в день Ивана посного. А когда <вы> были это был день Ивано купало. так совпало» (Паршакова П. Т.). Автор соотносит летний праздник и день начала осени (хрононим Иван Постный обозначает день усекновения главы Иоанна Крестителя и указывает на время окончательного прихода осени), время знакомства и время написания письма, чем обозначает совпадение как некий знак свыше, определяющий для него ценность общения. Отметим попутно, что использованная в письме форма хрононима Ивано Купало содержит известный в пермских говорах вариант имени Иван с наращением -о (ср. Сано вместо Александр, Данило), который фонетически «уравнивается» с Купало вместо Купала. Обычное значение его - указание на предназначенность для выполнения действия, названного в мотивирующей основе (при том что имя до сих пор не имеет удовлетворительной этимологии, его чаще соотносят с архаичными купаться 'собираться вместе' и купаться 'совершать в воде ритуальное омовение') [Журавлёв 2005, 904].
Упоминание семейных праздников в письмах может быть связано с желанием рассказать о себе, своих занятиях: Ездила к сыну в Чайковский на серебряную свадьбу, да по дому накопилось много работы (Еленец Л. А.) - вторая часть сообщения выступает как указание на последствие события; А сегодня я ходила к нине на день рождение ходила я была там одна никто ни пришли (Харина К. И.); Очень многие старые умирают, молодые рожают. День пожилых мы отмечаем у меня. Остались мы 4 старухи и все вместе были, пили ели и очень много пели. Вот бы записать наши песни на плёнку, но некому (Максимова Р. А.). Остановимся подробнее на последнем фрагменте.
Его начало представляет собой констатацию факта: Очень многие старые умирают, молодые рожают. Отметив причину того, что старых остаётся всё меньше, «сухой» формулировкой пишущий выражает спокойное отношение к неизбежному и принятие законов жизни: старые умирают, молодые дают новую жизнь. Далее следует описание того, как обычно люди собираются и отмечают какое-либо событие (в данном случае - День пожилого человека): все вместе были, пили ели и очень много пели. Наречие меры и степени очень повторяется в тексте дважды (очень многие старые умирают и очень много пели), во втором случае как некоторая компенсация за первое упоминание. В последней части Вот бы записать наши песни на плёнку, но некому сожаление но некому фактически обозначает утрату всего, чем жил человек, невозможность вернуть прошлое. Такое же сожаление можно проиллюстрировать и другими примерами: Как хорошо в лесу я же работала на полях дак как хочется всё увидеть и вспомнить где кто работал на каком поле кто пахал или комбайн жал. какой комбайнер (Рекутина В. Н.); Вот бы вы приехали зимой и всё бы было лучше, но вот зимой у вас не получается. А у нас летом работа и вот уже всё не то, некогда и постряпать и ничем я вас не угостила (Власова Н. Е.).
Обстоятельны, развёрнуты письма с описаниями некоторых обрядовых действий, главным образом свадьбы и похорон. В них могут быть представлены этапы свадебного обряда: Вот жених и невеста сели за стол принесли блины жених должен порвать пополам и опережаться кто быстрей сест тот лутше. После войны был голод жених блин взял невесте кидал один съел ето долго смеялись. (Хари-на К. И.); Вот невесту сватают если хорошая девка выряжают колым кто что кто водку кто самогон кто даже барана. когда молодых ведут спать им под простынь кладут что-то колючее кому делают на средине горку. А утром что спрашивают - хороша постель? (Рекутина В. Н.). Колоритны в этих текстах описания действий с блином, подготовка постели (о манипуляциях с блинами на свадьбе см. подробно [Гревцова 2016, 98-109]). Использованный в описании термин калым (название обычая выкупа за невесту, восточный по происхождению
обычай) известен и в русской среде Прикамья: «Вот за невесту ну, как калым давали» (Солым Кос.).
Большинство примеров в описываемых текстах связано с похоронно-поминальной тематикой: Похоронили двуеродного брата вчера было 9 дней. болел сутки диагноз расщепление сердечной артерии и обрыв сердечной мышцы. (Паршакова П. Т.); Коля мельник умер прошол сороковой день (Харина К. И.); Помните моего брата Мишу, он заносил дрова, когда вы приходили в первый раз. Он утонул на озере. А пишу об этом, а до сих пор не верится, хотя 27 сентября и будет уже 40 дней, а мы до сих пор живём, как в тумане (Колегова Л. И.). В обоих случаях упоминается сорок дней: дата имеет особое значение для верующих родственников усопшего, так как считается, что именно в эти дни решается его загробная участь. В письмах автор имеет возможность во всех подробностях описать детали обряда. Таково описание ритуалов омовения умершего, его погребения: Покойника обмывают очень осторожно. С ним начинают: Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. А потом осторожно начинают мыть сверху вниз разговаривают как с живым одевают обувают (снаряжают). Ложат в Святое место, т. е. перед святые иконы, головой перед иконы, а ногами ко дверям, т. е. к выносу. Когда готовый гроб - покадят обязательно потом ложат в гроб. В таком же положении. Зажигают свечи прощаются. Прости нас Христа ради, Царствие тебе небесное, спокойное место и присветлый рай. Опущают в могилу. в могиле окадят и опущают бросают монетки медные 2 коп. 3 коп. 5 коп. родственники бросают горсть земли и говорят Пусть земля тебе будет пухом. А прихожане поют. Закатилося красно солнышко за 3 горы горы высокие. I гора белые пелены II гора гробова доска III гора мать сыра земля. Не зайдёт то к тебе кр.солнышко не с побудням и не с по праз-ничкам не по светлым дням Воскресениям. Прилетят к тебе птички пташечки... пропоют тебе песни звонкие херувинские да серафим-ские. С кладбища уходят. Прощаются с красным знаменем. Прости нас Христа ради царствие тебе небесное спокойное место и пре-светлый рай (Пикулева А. М.). Любопытно здесь указание на новую
традицию - использование при прощании с умершим красного знамени.
Анализ текстов писем, которые являются образцами естественной письменной речи диалектоносителей, показывает, что они содержат в себе разнообразную этнографическую и этнолингвистическую информацию, не лишены лирического и дидактического начала. По нашему мнению, многие упомянутые в них детали, не всегда заметные в устных беседах и опросах информантов, насыщены этнокультурной информацией, отражают отношение носителей культуры к традиционным ценностям. Письма раскрывают особенности духовной жизни деревенского человека, иллюстрируют разные стороны национального поведения и социального взаимодействия. Написание писем для пожилого сельского человека нередко является процессом творчества и самовыражения, а способность к контакту с другим позволяет совершенствовать себя и свой духовный опыт, глубже познавать себя и мир, подниматься над повседневностью. Исследование подобного речевого материала позволяет, на наш взгляд, расширить представления о национальном самосознании, диалектной языковой картине мира и этнических стереотипах. Тексты писем являются ценными свидетельствами региональных особенностей народной культурной традиции.
Список информантов:
Власова Наталья Ефимовна, 1933 г. р., с. Карсовай Балезинского района
Республики Удмуртия; письмо от 04.10.12. Еленец Лидия Александровна, 1940 г. р., с. Ножовка Частинского района
Пермского края; письмо от 29.09.11. Максимова Раиса Алексеевна, 1934 г. р., д. Адам Балезинского района
Республики Удмуртия; письмо от 27.10.12. Паршакова Парасковья Тимофеевна, 1931 г. р., д. Талавол Красновишерского района Пермского края; письма от 03.08.10, 18.09.10, 02.10.10, 03.01.11, 25.01.11, 01.10.12, 10.10.14. Пикулева Анна Максимовна, 1937 г. р., д. Пож Юрлинского района Пермского края; письма от 02.11.11, 20.11.11.
Рекутина Валентина Никаноровна, 1926 г. р., д. Лидино Октябрьского района Пермского края; письма от 12.01.10, 13.02.10, 11.01.11, 28.05.11, 19.09.11, 23.06.16.
Ромашова Любовь Фёдоровна, 1927 г. р., с. Ромаши Афанасьевского района Кировской области; письмо от 22.10.11.
Харина Клавдия Ивановна, 1929 г. р., д. Московская Афанасьевского района Кировской области; письмо от 24.10.10.
Колегова Любовь Ивановна, 1925 г. р., пос. Светлица Косинского района Пермского края.
Литература:
Гревцова 2016 - Гревцова Т. Е. Блины в русском свадебном ритуале: культурная терминология и обрядовая семантика // Лингвокультурология. 2016. № 10. С. 98-109.
Демешкина 2016 - Демешкина Т. А. Речевой жанр оценки в диалектной коммуникации // Портреты речевых жанров: разные дискурсивные практики. 2016. С. 18-37.
Журавлёв 2005 - Журавлёв А. Ф. Язык и миф. Лингвистический комментарий к труду А. Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу». М.: Индрик, 2005. - 1008 с.
Ильин 1996 - Ильин И. А. Собр. соч. в 10 т. Т. 6. Кн. II. М.: Русская книга, 1996. С. 376. - 467 с.
Кабакова, Эрбах 2018 - Кабакова Н. В., Эрбах К. М. Письма как источник изучения повседневности Западной Сибири предвоенной эпохи // Омские социально-гуманитарные чтения - Материалы XI Международной научно-практической конференции, посвящённой 25-летию факультета гуманитарного образования Омского государственного технического университета. Омск: Омский государственный технический университет, 2018. С. 225-331.
Кабанов 2004 - Кабанов В. В. Мемуары // Источниковедение новейшей истории России: теория, методология, практика. М.: Высшая школа, 2004. - 687 с.
Кобак 2012 - Кобак И. В. Письма как исторический источник: задачи и приёмы изучения // Вестник УДК 930.2 СПбГУ. Сер. 2. 2012. Вып. 2. С. 142-148.
Кодан 2014 - Кодан С. В. Источники личного происхождения: понятие, место и роль в изучении истории государственно-правовых явлений // Genesis: исторические исследования. 2014. № 3. С. 60-93. DOI: 10.7256/2306-420X.2014.3.11431 URL: https: //nbpublish.com/library_ read_article.php?id=11431 (дата обращения: 13.07.2020).
Кознова 2012 - Кознова И. Е. Колхозная повседневность: «Штрихи к портрету» (по материалам частной переписки конца 1930-х гг.) // Вестник Сыктывкарского университета. 2012. Вып. 1. С. 118-131.
Люцай 2017 - Люцай И. А. Исторические источники личного происхождения и их информационная ценность // Молодой учёный. 2017. № 6 (140). С. 375378. URL: https://m0luch.ru/archive/140/39375/ (дата обращения: 13.07.2020).
Свалова 2018 - Свалова Е. Н. Наивная философия в личных письмах деревенского человека // Традиционная культура. 2018. № 5. С. 229-243.
Сухотерина 2014 - Сухотерина Т. П. Фронтовое письмо как жанр естественной письменной речи // Мир науки, культуры, образования. 2014. № 4 (47). С. 249-265.
Хасянов 2014 - Хасянов О. Р. Репрезентация повседневных проблем послевоенного сельского социума в крестьянских письмах в советские газеты // Вектор науки Тольяттинского государственного университета. 2014. № 3 (29). С. 257-261.
Чуркин 2017 - Чуркин М. К. Эго-тексты в исследовании крестьянских переселений в Сибирь: видовые признаки и возможности использования //Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2017. № 4 (16). С. 54-63.
Шумейко 2007 - Шумейко М. Ф. Переписка как исторический источник и особенности её сохранения и публикации // Крынщазнауства, архе-аграфiя, архiвазнаyства у XX-XXI ст. у Беларусь Мшск, 2007. С. 172-183.
